Илья БЕЙ
Итоги ушедшего годя для Константинопольского патриархата едва ли можно назвать утешительными. Естественно, проведя в 2016 году столь долгожданное событие как Святой и Великий собор Православной церкви, патриарх Варфоломей навсегда вписал своё имя в историю. Вписал и расслабился… Его можно понять, если учесть, что Всеправославный собор пытались провести почти спустя столетие, начиная с 1923 года, но удалось это только Его Мерности Варфоломею.
В то время как Константинополь почивал на лаврах, не спала Москва. Начнём с того, что она давно пытается досадить «первому среди равных» — Константинополю. И если при патриархе Алексии II Москва лишь старалась держать себя в тонусе, в «понтификат» весьма амбициозного патриарха Кирилла её желание стать «Вселенской патриархией», отняв этот титул у прежнего владельца, взыграло новыми, яркими красками.
В частности, это желание выражалось в максимальном нивелировании значения Всеправославного собора ещё до его проведения, а непосредственно перед проведением — в попытках заблокировать и сорвать. Но это история 2016 года, а мы рассматриваем 2017 год.
Итак, практически итоговым событием вселенского православия были состоявшиеся в Москве празднования столетия восстановления патриаршества в России, которому сопутствовало проведение Архиерейского собора РПЦ, а также встреча Владимира Путина с предстоятелями поместных Православных церквей. Причём ВВП подал себя защитником мирового православия. И эта встреча по количеству предстоятелей оказалась более представительной, чем Святой и Великий собор. И это, несомненно, 1:0 в пользу Москвы в состязании с Константинополем.
Однако это далеко не всё.
Московский патриарх начал в 2017 году совершать «первосвятительские визиты» в другие поместные Церкви. Так, например, в октябре Кирилл посетил Румынскую православную церковь по поводу десятилетнего юбилея интронизации патриарха Даниила, а 3 марта 2018 года Кирилла ждут в Болгариина праздновании 140-летия освобождения Болгарии. И это не простые гостевые визиты: имея почти государственный уровень, встречи Кирилла с руководителями соседних стран служат, с одной стороны, целям церковной дипломатии, с другой — показывают российскому избирателю «прочность и международное признание» действующего режима, а с третьей, ключевой для нас стороны, Московский патриарх перехватывает у Константинопольского функцию ключевого представителя вселенского православия. И это уже 2:0 в ворота Константинополя. И встреча Кирилла с Папой Римским в 2016 году — ягода на этом же поле.
Америка — ещё одно поле, на котором уступает Константинополь. В США существуют: 1) Православная церковь в Америке, получившая автокефалию в 1970 году от Москвы, и которую не признают неславянские церкви; 2) представительства прочих поместных Православных церквей, среди которых крупнейшие — составные части Константинопольского патриархата, такие как Американская архиепископия и Украинская православная церковь в США и в диаспоре (последняя дала Киеву первого Киевского патриарха — Мстислава, а потом перешла под Константинополь). То есть Москва претендует на право наделения автокефалией, что Вселенская патриархия считает своей прерогативой. Но это лишь фон, на котором финансовые проблемы Константинополя, связанные с сокращением поступлений от американских епархий, становятся всё отчётливее. Это 3:0.
И тогда как патриарх Московский показушно бравирует хорошими отношениями с президентом России, у его южного собрата проблемы с государственными властями. Речь идёт о контактах кир Варфоломея с Фетхуллахом Гюленом, что послужило причиной для подозрений спецслужб Турции в отношении патриарха. Поэтому в глазах собратьев по служению Варфоломей пропускает ещё один гол Москвы — 4:0.
Новый вызов Второму Риму от Третьего — ситуация вокруг признания Македонской церкви Болгарской церковью. Но тут надо понимать, что Болгарская церковь — рупор Москвы, а Элладская — Константинополя. Сербы при этом считают себя незаангажированными в этом противостоянии. Поэтому не вызывает удивления, что в виде плюшки за неучастие в организованном Константинополем Соборе от Москвы болгары получили Македонию, де-факто окончательно отторгнутую от проштрафившихся перед Москвой приездом на Крит сербов. А возмутилась этим фактом лишь Элладская церковь, что даёт 5:0 в пользу Москвы.
Всё это свидетельствует о небывалом вызове авторитету Вселенского патриарха. Сможет ли Константинополь удержать ситуацию или хотя бы сохранить лицо? Скорее всего, главный шанс Варфоломея заключается в решении вопроса украинской автокефалии. Хватит ли решимости у Второго Рима вернуть себе то, что правдами-неправдами захватил у него Третий — в этом заключается интрига нового сезона «Православных игр престолов».
P. S. Хотя Москва надувает щёки, заявляя о своём праве на первенство в православном мире как крупнейшая поместная Церковь, социологические данные дают весьма неприятную для Третьего Рима картину. На Рождество в 2018 году в России храмы посетило 1,87 % населения, то есть около 3 млн человек. В одной лишь Румынии храмы посетило в три раза больше. И если у румынского патриарха Даниила ещё не взыграли амбиции назваться предстоятелем крупнейшей поместной Церкви, то, вероятно, лишь потому, что Румыния — единственная романоязычная страна в мировом православии.
