Мария КУЧЕРЕНКО, руководитель проектов Центра исследований проблем гражданского общества
Не так давно Балканы всколыхнула новость о подразделении «Сербская честь», которое, согласно расследованию издания Zurnal, имеет связи с русским гуманитарным центром в Нише. Но столь явное желание русских влиять на происходящее в Сербии и Республике Сербской – далеко не ново. Своими корнями это явление – попытки влиять через наемников и парамилитарное присутствие в регионе – уходит в девяностые годы прошлого века.
Русские наемники появлялись на Балканах и во времена Боснийской войны, изображая искреннее желание «помогать братьям-славянам», однако при этом они были далеко не бессребрениками и их действия трудно назвать «помощью» даже в кавычках. Этому осталось множество свидетельств, и – что самое интересное – даже их собственных.
Мемуары участников боевых действий из РФ, находящиеся в открытом доступе, стоит проанализировать, так как они являются концентрированным описанием всей русской политики на Балканах. Это желание вносить хаос под предлогом «помощи братьям», откровенное вранье, уличать в котором – значит автоматически становиться врагом, и попытки диктовать свои представления о том, что правильно и законно, со стороны преступников.
Важный документ той эпохи – «Боснийский дневник Игоря Г.» за авторством Игоря Гиркина- Стрелкова, хорошо известного полевого командира из когорты «малофеевских», ставшего олицетворением российской агрессии против Украины. Боснийская война – не первая война, в которой принимал участие Гиркин.
После его участия в войне в Приднестровье на стороне группировки ПМР, он отправляется на войну в Боснию и Герцеговину в сопровождении Андрея Нименко (впоследствии убитого), Александра Мухарева (позывной «Ас»), а также вербовщика Ярослава Ястребова. Последний стал известен после голодовки под посольством Югославии в Москве в 1991 году, на которую обратил внимание Вук Драшкович, впоследствии и пригласивший Ястребова с визитом в Сербию.
На сегодняшний день Ярослав Ястребов является апологетом идей так называемой «Новороссии» и открыто утверждает в своем блоге, что ненавидит всех украинцев без исключения, но при этом весьма активно критикует бывшего товарища по оружию Гиркина, и очень любит хвастать тем, сколько он «сделал для братьев-сербов».
Эти люди и сформировали авангард второго Русского добровольческого отряда, о котором так много и подробно писал и Гиркин, и другой участник событий – Михаил Поликарпов, впоследствии автор книг о Гиркине уже в роли «полководца» российских бандформирований, воюющих против Украины. Из общего у текстов Поликарпова и Гиркина – цинизм по отношению к самим «защищаемым». Оба не скрывают, что такое перемещение между войнами как у Гиркина и Мухарева (на тот момент – Приднестровье и Босния) и многих участников РДО-2, присоединившихся к «русскому добровольческому отряду», участвовавших еще и в войне в Абхазии и в Карабахе, – это образ жизни, а не какие-то высокие устремления вроде помощи братскому народу и уж точно не желание защищать сербов, проживавших вне территории Сербии.
Крайне показательный в этом отношении эпизод – отношения русбата в составе миротворческой миссии UNPROFOR, чья работа, согласно основополагающим принципам работы миротворцев ООН, должна строиться на беспристрастности к сторонам конфликта, и русских наемников.
Поликарпов подробно описывает «совместные пьянки» наемников и русского миротворческого контингента, однако, эта идиллия завершилась после гибели одного из русских полевых командиров – Александра Шкрабова, чью вдову, приехавшую на похороны в Боснию, оскорбил один из миротворцев.
Дословно о дальнейшем развитии событий Поликарпов пишет следующее: «Один из бойцов русбата сильно оскорбил вдову Шкрабова. Добровольцы избили его, но захотели также, чтобы он заплатил ей за оскорбление. Во время посещения расположения ООНовцев их под дулами автоматов разоружили и также избили. Тогда добровольцы выставили ультиматум: или десантник уедет, или русбат засыплют минами. Минометы, мол, уже наведены. “Голубые каски” пошли на попятную. Они не знали, что на все минометы была пара мин, а ведь лишь для пристрелки их понадобилось бы пара ящиков. Крендель был, конечно, серьезным минометчиком, но в данном случае наших “голубых беретов” “взяли на понт”. Десантника отправили в Россию».
То есть по факту русский батальон в составе миротворческого контингента ООН в Боснии и Герцеговине напрямую зависел от представлений наемников о справедливости.
При этом ни Поликарпова, ни его товарищей по оружию, очевидно, совершенно не волновали ни судьбы местного населения, которое и был призван охранять контингент, ни дальнейшая репутация этого миротворческого подразделения, от которой, в первую очередь, зависело доверие сторон конфликта, и, как следствие, зависели все дальнейшие переговоры о деэскалации.
В 1999 году такое отношение россиян к своим миротворческим обязательствам обрело продолжение в виде знаменитого «броска на Приштину», который, задумываясь как жест защиты «братьев-сербов», снова оказался ни чем иным, как желанием утверждаться за чужой счет и на чужой земле, вне всякого интереса к дальнейшей судьбе людей, проживающих на территориях, избранных русскими в качестве плацдарма для военных маневров, ведь очень быстро перекрашенные бронеавтомобили SFOR покинули территорию Косова, оставив местных сербов разбираться со всеми своими проблемами самостоятельно.
Тот факт, что русским наемникам были абсолютно безразличны как сербы, так и в целом дальнейшая судьба этих земель, находит подтверждение и в высказываниях Гиркина-Стрелкова, который на момент публикации своих боснийских мемуаров предпочитал называть себя Игорем Г. Гиркин, которого Поликарпов в своих мемуарах называет «Игорем-Монархистом», последовательно отзывается о сербах, с которыми ему приходилось воевать, далеко не в комплиментарном ключе.
Так, он утверждает, что его ожидания от уровня военной подготовки сербов не оправдали себя и ему это «совсем не те сербы, которые были в Первую Мировую».
И верно: для Гиркина и его соратников и правда дело не в панславизме и не в братской любви к сербскому народу. Дело в тех дойчмарках, которые все же получали русские бойцы, что находит подтверждение в ряде их мемуаров – тот же Гиркин говорит о том, что наемники из РДО-2 получали по 100-150 дойчмарок, в то время как в мемуарах Поликарпова прямо говорится о том, что бойцы армии Республики Сербской получали не более 10-20 дойчмарок. В РДО-3, так называемой казачьей сотне, по словам Гиркина, получали даже больше – 350 марок.
Одним из вербовщиков в казачью сотню РДО-3 был Виктор Заплатин, широко известный на Балканах как глава «Балканского казачьего войска» и «Уполномоченный союза добровольцев Донбасса» на Балканах, подробно описавший алгоритм поставок наемников во время Боснийской войны – официально они являлись представителями фольклорного ансамбля «Казачок». В войне на Востоке Украины этот человек участвовал в качестве «заместителя командующего погранвойсками ЛНР», что подтверждал и сам в интервью российским СМИ.
Еще один вовлеченный в события и в Боснии в 1993 году, и в нынешнюю войну на Востоке Украины участник РДО-2 – Александр Кравченко, редактор портала Српска. Ру и лидер движения «Косовский фронт». Под предлогом развития русско-сербской дружбы этот человек занимался вербовкой сербских наемников для участия в войне против Украины. Этому есть прямые подтверждения с его же слов, точнее, со слов журналистов его сайта:
Примечателен тот факт, что награждает от имени «движения четников» Братислав Живкович, участник сначала отряда «Князь Лазарь» в Крыму, а после – «Йован Шевич» на Востоке Украины. То есть становится очевидным, что сербские наемники, называющие себя четниками, прекрасно знакомы и с деятельностью и личностью самого Александра Кравченко, и с деятельностью «Косовского фронта».
Русским наемникам совершенно безразлично, кого именно «защищать» и где именно бряцать оружием.
В нескольких интервью российским пропагандистским изданиям Гиркин утверждает, что в его жизни было пять войн – Приднестровье, Боснийская война, Первая и Вторая Чеченские войны, и агрессия РФ против Украины. В дебатах с российским оппозиционером Алексеем Навальным он упомянул также, что его работа в центральном аппарате ФСБ РФ была связана и с Косовской войной. Ряд бойцов РДО-2 принимали участие в боевых действиях в Абхазии, Нагорном Карабахе, ПМР.
Тот факт, что в вербовку наемников на Восток Украины вовлечены все те же лица, что участвовали в серии конфликтов девяностых, разительно отличающихся и по своей географии, и по своей природе, свидетельствует только об одном: никакой идейной составляющей в деятельности русских «солдат удачи» нет и никогда не было.
Играя со своей судьбой, эти люди не делают никакой поправки на то, что после их отъезда противостояния, как правило, никуда не девались, а только обострялись все больше и больше, что создавало абсолютно невыносимые условия для проживающих на территориях, которые русские вздумали «защищать». В своих мемуарах Поликарпов дает очень меткое определение деятельности одного из своих товарищей – идейный аферизм. Именно так и можно обозначить перемещения русских наемников между войнами и конфликтами, которые нередко оказываются инспирированы ими же.
Единственное, что хорошо научились создавать россияне, помимо все новых и новых горячих точек на карте мира – это мифы. Мифы, призванные не только и не столько утвердить собственно российское представление о том или ином факте действительности, а продемонстрировать российское высокомерие по отношению к тем, кому этот миф и предлагается. И заключается оно именно в том, что Россия не просто не имеет ни малейшего намерения претворять миф в жизнь, но и искренне негодует в том случае, если несоответствие мифа и действительности оказывается обнаружено кем-либо.
