Виталий КУЛИК, директор Центра исследований проблем гражданского общества
Кремлевские пропагандисты, при всей своей общей безвкусице, имеют уникальную способность – формулировать максимально краткое обозначение для того комплекса явлений, которые сами же и инспирируют. Самый яркий пример подобного обозначения – это сурковские «гипокритические дискурсы» из нашумевшего послания “I hear America singing”. Этим неуклюжим словосочетанием можно обозначить все дискуссии, ведущиеся в Украине вокруг «конфликта на Востоке Украины», который давно пора назвать его истинным именем – войной России против Украины.
Это же касается обсуждений реинтеграции и деоккупации – именно в такой последовательности, а иногда и просто – демонстрируя полное неразличение или смешивание этих двух процессов.
В рамках этого дискурса неизменно идет речь о том, что введение миротворческого контингента ООН является панацеей ото всех украинских бед. Обнаруживаются все новые и новые примеры операций ООН по поддержанию мира, которые увенчались успехом, т. е. «решением конфликта». Из экзотического в фокусе внимания желающих адаптировать иностранный опыт к украинским реалиям – Восточный Тимор и Ангола, однако лидером сравнений все еще остается реинтеграция Вуковара в состав Хорватии с помощью миссии UNTAES.
Уже с этого момента начинается вовлечение в изначально ложный дискурс. Восточный Тимор – территории, которые управлялись Португалией, в то время как Индонезия приняла решение о том, что Восточный Тимор должен стать одной из провинций Индонезии, что не было признано ООН. После этого между Португалией и Индонезией были заключены соглашения, в рамках которых был обозначен план дальнейших действий по определению статуса региона и поддержанию мира в процессе реализации этого плана. Какое отношение этот случай имеет к украинским реалиям, где есть необходимость вернуть временно неподконтрольные Украине территории под украинскую юрисдикцию – остается вопросом.
О случае контингента UNTAES и ложности этого дискурса уже сказано очень много, но в массовом сознании и интерпретации некоторых экспертов картина до сих пор аналогична представлениям экс-заместителя главы Генштаба ЗСУ Игоря Романенко, высказанным им в интервью «Сегодня»: «Они [хорваты] ввели миротворцев на три года. Очень хорошо поработали над реформами и в экономике, и соцвопросах, и в возрождении и обновлении своих вооруженных сил. И после вывода этих войск президент Туджман поблагодарил их. И объявил о начале боевых действий. И в течение трех суток они провели операцию и освободили 95% территории от сербов. Остальные 5% им отдали».
Помимо уже описанной ранее на примере сербо-хорватской войны опасности введения миссий по поддержанию мира туда, где ни о каком мире говорить на практике не приходится, желающим сравнивать ситуации в Украине и в бывшей Югославии стоило бы знать, что за спиной у миротворцев ООН стояло НАТО, готовое подстраховать представителей Организации Объединенных Наций в том случае, если переговоры между миротворческими силами и противоборствующими сторонами не увенчаются успехом.
Но даже возможность прямой военной интервенции НАТО не удерживала стороны конфликта от насилия – как по отношению друг к другу, так и по отношению к представителям миротворческих сил, что и случилось под Сребреницей в 1995 году. Печально известные миротворцы из Нидерландов, находящиеся под Сребреницей были атакованы силами Республики Сербской и вынуждены были отступить даже несмотря на попытку оказания поддержки воздушными силами НАТО: представители армии боснийских сербов пригрозили, что попросту уничтожат миротворческий контингент, если интервенция НАТО не будет прекращена.
Украина не только не имеет никаких мало-мальски действенных соглашений по прекращению конфликта – ни с «представителями республик», ни тем более с РФ, которая и является агрессором, но и никоим образом не может рассчитывать на вмешательство НАТО в конфликт на Востоке Украины. Подобная активность сразу же будет трактована РФ как уже ставшее притчей во языцех «расширение НАТО на Восток» и «вмешательство в сферу традиционных российских интересов», а то и даже как перманентно звучащее с российских телеэкранов «начало прямой конфронтации между НАТО и РФ».
Автору этих строк неоднократно доводилось слышать от представителей НАТО, что в случае, если нападение на страны НАТО будет осуществлено со стороны РФ, чего никак нельзя исключать до конца, то статья 5 Североатлантического договора будет трактоваться весьма и весьма осторожно – ведь там значится «оказание помощи Договаривающейся стороне подвергшейся или Договаривающимся сторонам, подвергшимся подобному нападению, путем немедленного осуществления такого индивидуального или совместного действия, которое сочтет необходимым, включая применение вооруженной силы с целью восстановления и последующего сохранения безопасности Североатлантического региона». Прямая конфронтация с РФ представляет собой опасность вовсе не из-за великих достижений российского ВПК, которые на деле остаются весьма и весьма скромными, а именно из-за того, что Россия – непредсказуемый противник, давно вышедший за пределы не только международного права, но и здравого смысла.
Потому перед Украиной стоит дилемма: или продолжать и дальше жить в навязанных дискурсах, или начать, наконец, подходить ко всем «универсальным рецептам» критически и сказать правду о происходящем на Востоке Украины. Для начала самим себе.
