Лондон. 13 марта 2015 года (Свободная зона). Кремль уже испытывает нехватку ресурсов, но все еще может воспользоваться своим временным преимуществом и организовать наступление на Мариуполь, пока украинская армия ослаблена после боев под Дебальцево, считает британский исследователь российского происхождения Игорь Сутягин. В своем отчете для Королевского института оборонных исследований он перечисляет подразделения РФ на востоке Украины. «ГОРДОН» публикует документ в переводе без сокращений.
Присоединение Крыма и последующее крупномасштабное развертывание российских войск вблизи украинско-российской границы получили название “Русская весна”. В то время как сама аннексия Крыма прошла относительно мирно, действия российских и пророссийских сил на востоке Украины перешли в жестокое противостояние, с тех пор как украинское правительство объявило на востоке страны антитеррористическую операцию против боевиков.
Таким образом, относительно бескровная «Русская весна» уступила место ожесточенной борьбе «Русской зимы». Первые оперативные успехи, которых украинские силовики достигли в конце июня и начале июля 2014 года, привели к первым артиллерийским обстрелам с территории России. Они были направлены против продвижения украинских военных по их собственной земле и осуществлялись с середины июля.
Прямое вмешательство в боевые действия российских войск началось с середины августа 2014 года, когда перспектива поражения пророссийских боевиков стала реальной. С тех пор присутствие большого числа российских войск на украинской суверенной территории стало постоянной чертой конфликта.
Первый этап крупномасштабных вторжений регулярных российских войск начался 11 августа 2014 года, в него были вовлечены значительные силы. Некоторые российские разведывательные и специальные подразделения действовали на украинской земле самое позднее с 14 июля, они включали в себя бригады из шести человек.
Российская военная операция против Украины поучительна, так как проводилась в соответствии с “Доктриной Герасимова”. Концепция была представлена начальником Генштаба РФ, генералом армии Валерием Герасимовым на ежегодной встрече в Российской академии военных наук в январе 2013 года. Ключевые элементы “Доктрины Герасимова” с тех пор были внедрены в новую редакцию российской военной доктрины, утвержденной в декабре 2014 года. Но генерал во время доклада также раскрыл и некоторые сложности в подготовке вооруженных сил, в первую очередь их ограниченную способность поддерживать боевые действия такого масштаба.
2014 года Фото: rusi.org
Чтобы сконцентрировать около 90 тысяч военных на российско-украинской границе и в Крыму весной 2014 года, понадобилось 28 воинских подразделений. Они были привлечены из географически компактного района для первого этапа операции против Украины. А для развертывания и поддержания необходимой интенсивности боевых действий нужно было задействовать больше подразделений.
С началом масштабного и прямого участия в боях против украинских войск в середине августа 2014 года численность российских войск в Украине к концу месяца, по данным разных источников, составила от 3,5 до 6-6,5 тыс. человек. Это число колеблется, достигая 10 тыс. на пике прямого участия России в середине декабря 2014 года. Министерство обороны России было вынуждено привлечь 117 боевых единиц и подразделений поддержки, чтобы сосредоточить около 42 тысяч военных в непосредственной близости от российско-украинской границы: либо находившихся там для обеспечения артиллерийского огня по украинской территории со стороны России, либо принимавших непосредственное участие в боевых действиях в Украине.
Следует отметить, что 104 из этих 117 единиц были вовлечены в сражения с осени 2014 года в одной из двух вышеуказанных форм – в 3,5 раза больше, чем количество воинских подразделений, привлеченных в Крым и на юго-восток Украины на протяжении весны и лета 2014 года.
Общее количество российских войск, действовавших на востоке Украины, достигло приблизительно 9 тыс. в последнюю неделю февраля 2015 года и увеличилось с тех пор, по крайней мере, на 1,5-2 тыс. кадровых военных. При этом нужно иметь в виду войска, которые были размещены на территории Крыма: по консервативным оценкам, их около 26-28 тыс. человек, включая около 13 тыс. в составе ВМФ России. По другим оценкам, общее количество российских войск в Крыму составляет от 29 до 40 тысяч человек.
Стоит также упомянуть, что из десяти российских полевых армий все, кроме двух – 35-й и 5-й Краснознаменной общевойсковой армии – отправили войска для летне-осеннего этапа украинской операции. В боях участвовали подразделения из Владивостка и с Курильских островов, семь из десяти российских общевойсковых армий (а именно 2-я гвардейская, 6-я, 20-я, 49-я, 41-я, 36-я и 29-я полевые армии) принимали или до сих пор принимают участие в формировании войск для летнего, осеннего и зимнего этапов операций в Украине.
58-я общевойсковая армия мобилизовала для этих маневров все подразделения, кроме одного, которое расположено в Армении. Показательно, что 102-я военная база является российским береговым плацдармом в этой стране и была вовлечена в конфликт с соседним Азербайджаном по спорным территориям в Нагорном Карабахе в 1989 году. Этот конфликт в последние месяцы начал снова подогреваться. Сообщается, что другая российская военная база, которая находится вне территории РФ, – 201-я в Таджикистане – отправила войска на российско-украинскую границу в конце января 2015 года.
Минобороны России продолжало отправлять подкрепления на восток Украины даже после введения режима прекращения огня, подписанного в Минске 13 февраля. На самом деле спустя два дня отряды 2-й Гвардии были обнаружены в боях под Мариуполем, куда они прибыли в качестве свежего резерва для ротации 138-й мотострелковой бригады, которая пострадала от серьезных потерь личного состава за последние три недели.
Обеспечение войск
Во время «режима тишины», введенного в начале декабря 2014 года, российские войска переместились в тыл боевиков для проведения материально-технического переоснащения. Это дало возможность Кремлю избежать срыва предстоявших Минских переговоров, назначенных на 11 февраля, благодаря которым Кремль планировал получить политическую основу для возвращения занятых боевиками территорий в состав Украины. В самой Украине уже раздавались голоса за то, чтобы отдать Донбасс, чтобы предотвратить ситуацию, когда он станет троянским конем в украинской политической системе.
В то же время потери вынудили российское командование вместо использования батальонно-тактических групп, состоящих из отдельных бригад или дивизионов, создать специальные формирования, объединяющие отряды из разных подразделений в тактические группы. В результате некоторые наблюдатели предположили, что регулярных вооруженных сил России в зоне боевых действий нет, а есть только “добровольцы”. А регулярные российские войска присутствуют лишь на командных ролях и в качестве специалистов для управления наиболее сложным оборудованием.
Однако с новым витком противостояния, который начался немедленно после подписания соглашения о прекращении огня, российские войска вернулись на приоритетные позиции в качестве наиболее боеспособных сил. Повстанческие формирования, по сути, использовались как пушечное мясо. На протяжении февраля на северном фронте объединенные формирования российских регулярных войск были обнаружены в ряде случаев:
- 1-2 февраля совместное формирование из 8-й гвардейской и 18-й гвардейской мотострелковой бригад, 25-го полка спецназа и части 232-й реактивной артиллерийской бригады – были задействованы в боях под Дебальцево.
- В то же время 8-я гвардейская мотострелковая бригада развернула часть состава в рамках единого формирования с 5-й танковой бригадой в качестве пехотной поддержки танковых войск в районе Горловки.
- Комбинированное формирование из 27-й гвардейской мотострелковой бригады и 217-го гвардейского парашютно-десантного полка (98-й гвардейской воздушно-десантной дивизии) перебазировалось в Логвиново 14 февраля, когда объединенные 136-я гвардейская мотострелковая бригада и 25-й полк спецназа участвовали в боях, чтобы закрыть коридор на Дебальцево, и понесли тяжелые потери. На основе оставшегося ядра было создано новое формирование.
- Тактическая группа 20-й гвардейской мотострелковой бригады должна была быть преобразована в совместное формирование с частями 18-й гвардейской мотострелковой бригады после 13 февраля; части 20-й гвардейской были заменой частей 8-й гвардейской мотострелковой бригады из-за существенных потерь последней.
- Другие комбинированные формирования – 19-й мотострелковой бригады и 10-й бригады спецназа; 13-го гвардейского танкового полка (4-я гвардейская Кантемировская танковая дивизия) с 32-й мотострелковой бригадой; и 104-й гвардейский десантно-штурмовой полк (76-я гвардейская десантно-штурмовая дивизия) с повстанческим формированием «Кальмиус» – были также обнаружены в боях в северной оперативной области в феврале.
- 9-я мотострелковая бригада действует в комбинированном формировании с частями не идентифицированного подразделения в южной оперативной зоне.
Широкий географический разброс вовлеченных в формирование войск подразделений, очевидно, отражает типичное желание военного командования дать военным опыт в боевых действиях везде, где возникает такая возможность. Но это – не основная причина сложившейся ситуации. Есть признаки и других причин.
Подразделения, постоянно дислоцирующиеся в Южном и Западном военных округах РФ, сформировали батальонно-тактические группы для весенней фазы операции, в то время как они были способны только поставить силы для ротных тактических групп осенью и зимой. Некоторые подразделения с трудом могли соответствовать даже пониженным требованиям. Например, 536-й береговой ракетно-артиллерийской бригаде временно пришлось отправить некоторых профессиональных военных служить в 61-ю морскую бригаду, чтобы последняя смогла сформировать тактическую группу для отправки в Украину.
В то же время сибирские военные были направлены для формирования более серьезных подразделений, чем батальонно-тактические группы. 36-я мотострелковая гвардейская бригада сформировала соединение численностью почти в полк, с танковой, моторизованной пехотой и артиллерийскими батальонами, а также небольшими отрядами боевой поддержки и обслуживания.
Это, по-видимому, указывает на нехватку крайне необходимой силы, так как сибирские подразделения передислоцировали в Украину с их собственным вооружением вместо того, чтобы отправить в район боевых действий только личный состав. Это подразумевает нехватку военной техники. Все эти факты позволяют предположить, что дело не только в том, что командование хочет обучить в реальных боевых условиях настолько удаленные подразделения.
Кроме того, создание новых “профессионалов” из ничего не подозревающих призывников – это еще один ключевой индикатор нехватки личного состава и того, что не учебно-боевые преимущества являются реальной причиной привлечения далеко расположенных подразделений. Есть сообщения о том, что российских военнослужащих запугивают для участия в боях в Восточной Украине в качестве “добровольцев”. Во многих случаях призывников обманным путем “превратили” в контрактников, документально оформив их желание стать профессиональными военными. Как минимум в одном случае командир сам подписал контракты за не подозревающих об этом призывников. Стоит ли говорить, что описанное крайне вредно для морального духа армии.
Еще одним примером таких действий является развертывание Дивизии внутренних войск МВД России имени Дзержинского в тылу повстанцев и российских регулярных сил – в роли заградительного отряда для предотвращения отступления. Сообщения об этом поступили как из северной части контролируемой боевиками территории возле Дебальцево, так и с южной оперативной оси под Мариуполем. В пяти случаях установлено, что отряды Дзержинской дивизии предприняли карательные меры против российских войск; повстанцы также сообщали о действиях против них. Необходимость такого вмешательства еще раз подчеркивает проблемы, с которыми сталкивается российское командование как в рядах военнослужащих, так и среди боевиков.
Все эти факты в совокупности являются убедительным доказательством нехватки обученного военного персонала, с которым Россия может проводить военные операции против Украины.
Выводы
Существуют доказательства присутствия российских войск на востоке Украины – не только в командной роли и для управления современным оборудованием, но и в качестве военных формирований. Эти силы, развернутые на территории Украины, вблизи границы и в Крыму, представляют собой серьезную и непосредственную угрозу для Украины. Их количество почти совпадает со всеми боевыми возможностями Киева. Кроме того, повстанческие силы, которые более или менее подчиняются РФ, составляют около половины российских войск. Таким образом, Киев не может рассчитывать на численное превосходство.
Главная стратегическая цель российских войск – обеспечить существование контролируемых Россией “республик” на востоке Украины. Тем не менее, у России возникли проблемы с поддержанием численности войск для военных действий против Украины.
В таких обстоятельствах нельзя исключать, что Кремль может выбрать вариант, при котором извлечет выгоду из своего относительно благоприятного положения, пока оно еще существует. Украинская армия в настоящее время ослаблена вынужденным отступлением из района Дебальцево, где понесла значительные потери вооружения и, возможно, личного состава. Это также могло бы укрепить новые территориальные приобретения повстанцев. Крупный промышленный центр и морской порт Мариуполь мог бы быть наиболее вероятным объектом.
Перемещение российских и повстанческих сил из района Дебальцево в сторону севера и востока от Мариуполя показывают, что этот вариант, безусловно, рассматривается в Кремле. Если так произойдет, остается реальной возможность дальнейшей эскалации военных действий и российского военного давления с целью расширения территории, контролируемой повстанцами.
Игорь Сутягин – кандидат исторических наук, бывший сотрудник Института США и Канады Российской академии наук. Был осужден в РФ за шпионаж и государственную измену в 2004 году. Почти 11 лет провел в тюрьме, был освобожден после обмена осужденными между Россией и США. Поселился в Великобритании, где работает старшим научным сотрудником Королевского Объединенного института оборонных исследований.
